В поисках одухотворения - отчет о поездке в Дивеево

Старт:

05.09.2009 08:00

Время:

2 дня

Маршрут:

Арзамас-Шатки-Хирино-Понетаевка-Рогожка-Кременки-Дивеево-Арзамас

Расстояние:

200 км

Участники:

Жданный Гость, Huch10, MishaSiv, GoshaGT

Надо признать, что этот отчет мог бы оказаться в разы короче - на основе впечатлений от прошлого похода, я пришел к выводу, что верный рюкзак типа "советский колобок" надежнее приматывать к багажнику с помощью веревки поширше. Уже выезжая из дома, я неожиданно вспомнил, что именно этот, немаловажный инвентарь я и запамятовал приготовить, потому, впопыхах, схватил первое, что попалось под руку - трехметровый поводок для собаки, рассудив, что карабин это даже лучше - можно будет к чему-нибудь пристегнуть. Спустя несколько километров, когда я уже окончательно, как мне казалось, отошел ото сна, я решил утолить жажду и именно в этот момент ремешок, неряшливо обмотанный вокруг багажника, затянуло меж колодкой и диском заднего тормоза, что привело к мгновенному стопору колеса и заставило меня отбросив хоботок гидратора навалиться на руль, остервенело выстегиваясь из контактов, выписывая по дороге кренделя и оставляя на асфальте след от резины. Карабин оказался достаточно прочен для того, чтобы успеть как следует погнуть заднюю секцию багажника и только после этого, сдавшись, потерять собачку. Когда же я путем грубой физической силы разгибал его, в утренней тиши послышался отчетливый хруст и вот на этом месте я понял, что поездка однозначно удастся на славу.

Данное происшествие придало мне необычайной бодрости разметав прочь все остатки сна. Я, с небывалой для этого времени суток резвостью, докатил до пригородных касс, где МишаСив расписывал прелести нашего маршрута перед компаньоном Парамона. Едва я успел живописать им свои злоключения спозаранку, как на дороге промелькнул силуэт Игоря Хутча, с ходу начавшего рассуждать о прелестях колокольного звона на рассвете. Я, поняв, что надо срочно менять тему беседы, взглянул на часы и призвал путешественников отовариваться билетами и занять причитающиеся места в вагонах.

На перроне уже вовсю орудовали туристы, коих завлек Парамон своими сладкими анонсами. Первое что мы увидели – Квн, тщетно пытающийся руками разомкнуть двери вагона. Остолбеневший от такого зрелища машинист обходивший состав покорно внял его просьбе и пропустил нас внутрь. Концентрация спортсменов
на вагон явно была чрезмерной – бабушка, забежавшая к нам была несколько обескуражена завалами велосипедов перегородировших проход, но, с вызовом глянув на нас, все-таки протиснулась на пустующую скамейку. Буквально на последней минуте двери распахнулись и к нашей компании присоединился взмыленный ГошаГТ, которому казалось бы сама судьба подарила счастье вернуться домой и выспаться, но он стремясь побывать в святых местах отыскал те слова, что заставили всю очередь за билетами пропустить его вперед, дабы он успел поймать экспресс на Казань начиненный группой таких же полоумных с велами.

Дорогу коротали за разговорами, сквозь утреннюю сонливость периодически ударяясь в ностальгические воспоминания о былых свершениях и, порой, омрачая зрелище просыпающегося неба в окнах, спорами о технических инновациях, как в сфере фототехники, так и в общефилософском плане. Я призывал своих спутников не терять времени зазря и посвятить его плотному завтраку, стращая рассказом о предстоящем режиме нон-стоп, в котором мне виделась тогда наша поездка. Игорь Хутч, с переменным успехом пытавшийся заставить мой жпс работать, осторожно поинтересовался, знаю ли я хотя бы названия мест, чрез которые нам предстояло проехать. Я уклончиво намекнул на то, что они тщательно записаны и, так как с нами норовит направиться ХМан - признанный знаток и любитель тамошних земель - ни единой значимой точки мы не пропустим.

В Арзамасе нас вовсю ожидал Парамон, с понятным рвением засидевшегося человека, рвущийся помогать нам выгружаться из электрички. Его группа (10 человек) успела пересесть на состав, следующий до Балахонихи, сгонять за пирожками и всласть позубоскалить в то время, пока мои сотоварищи терпеливо ожидали, когда я прикручу рюкзак к багажнику. Многие из компании Алексея осторожно выражали недоверие, что мы сумеем выполнить заявленную программу похода – мы только из природной вежливости не смеялись над их нелепыми опасениями. Затянув последний узел, я с вызовом провозгласил: «Нам пора!» и целеустремленно двинулся было прочь от выхода в город, но Хман намекнул, что знает короткую дорогу и указал на тоннель, заметив, что и до Архангельского он нас тоже может нас провести. Трезво оценивая свои непростые отношения с картой я нисколько не возражал против столь мощной поддержки.

Первые километры за городом мы восторженно осматривались - повсюду вовсю шла добыча картофеля и своя праздность не могла не доставлять удовольствие. Первый раз я увидел загадочную насадку к трактору, которая аккуратно выкорчевывает клубни из жирной черной земли. За россыпью домиков у дороги, на холмы карабкались стройными рядами деревья, чьи верхушки словно были выровнены по линейке. Поля кукурузы или ржи изредка рассеченные застенчиво журчащим ручейком, словно передразнивали солнце, лучась всеми переливами яично-желтых оттенков. Одуряющий своей свежестью воздух не могли отравить даже с фырчаньем пролетающие поблизости машины.

Очередной раз, с недоверием, оборачиваясь на указатель, свидетельствующий о годе основания проезжаемого села, я чуть было не врезался в Хмана, решившего, что мы, наконец, достигли места, достойного чтобы поведать нам о его истоках. Приподняв пелену веков и нарисовав картину рождения деревни на месте пограничной заставы, он заставил нас по-другому взглянуть на эти некогда неспокойные края.

В Пешелани, глядя на скучающий на ржавых рельсах тепловоз, мы успешно справились с искусом завернуть на гипсовую шахту и решительно проследовали далее - впереди уже маячил поворот на Архангельское.

Стоило только нам съехать с основной трассы, как вся прелесть сельской местности обрушилась на нас во всей красе - барахтающиеся посреди полей стога сена, озадаченно глазеющие на наше стадо буренки, церквушка, стыдливо прячущая тронутые временем стены за широкими лапами берез...

Кипячий ключ бьет в небольшой живописной излучине меж холмов, чуть поодаль от села. Несмотря на то, что уже вовсю разгулялось солнце, от леденящей воды все равно пробирала сладкая дрожь, и, невзирая на специфичный привкус, который энциклопедии объясняют сугубо ее лечебными свойствами, мы наполнили ею свои
фляжки. Безмятежно разбросав велосипеды у входа на территорию родника, мы, всей гурьбой, взобрались на пригорок, с которого открывался шикарный вид на Шатки. В качестве награды за преодоленный подъем, Вова поведал нам, что ему известно об этих краях.

С асфальтовой дороги мы лихо скатились на грунтовку, рассудив, что чем раньше начнем срезать, тем лучше. Коварный жпс не предупредил, что нужный нам мостик перенесли на добрую сотню метров и слегка притопили, видимо, чтобы увлекательнее было искать. Игорю было интересно, выдержит ли его эта жалобно раскачивающая конструкция из досок - я с надеждой на интересный кадр караулил с фотоаппаратом, но все обошлось без развеселых неожиданностей.

В Шатках Хман неожиданно поведал, что тут есть мемориал Тани Савичевой и поэтому мы без лишних раздумий съехали с кратчайшего пути на Хирино, проехав вглубь районного центра. Не ожидал увидеть там такое. Думаю, что пора в
праздник, ставший в крупных городах чем-то вроде модной, слащавой традиции привнести добрую щепоть этой полузабытой правды, от которой пробирает до глубины души - из потертых бетонных плит били наповал слова:
"Товарищи помните жизнь отстоявших
Они сберегли нам и солнце и радость
За честь за свободу за родину павших
Навеки считайте идущими рядом"
Постояв у могилы девочки, потерявшей всю семью в 14 лет и перечитывая бесхитростные строчки из дневника, на фоне шелеста теплой от солнца листвы я заметил, что беззаботная улыбка сошла не только с моего лица...

Ехать по объездной дороге было необычайно лениво, посему, спросив у первых попавшихся прохожих про возможность срезать и легкомысленно заявив, что перспектива перенести велы со всем скарбом через рельсы нас нисколько не пугает, мы отправились к станции, где разводил пары тепловоз. Взглянув на него, Вова вспомнил, как он на нем отправлялся на покорение гор. Нам же предстояло преодолеть 6-8 путей разделенными глубокими котлованами, которые приходилось обходить. С внезапно потяжелевшими рюкзаками. Последняя яма мне не понравилась особо, поэтому я попытался было увести всех прочь от верной дороги, но бдительные пенсионеры, у которых мы уточняли маршрут, гаркнули через все рельсы, дабы мы вертали коней и шли прямиком в кусты.

В Хиринском пруду, на берегу которого и стояли окруженные потемневшими лесами останки церкви, деловито копошились какие-то птахи, которых
Игорь усердно загонял в кадр, приладив к фотоаппарату устрашающего вида длиннющий объектив, мы же, тем временем, скрупулезно осматривали церковь.
Полуразрушенная лестница, ведущая в главное здание послужило подходящим местом для общей фотки, хотя, надо отметить, что контакты на таком покрытии - чудесная возможность навернуться без особых усилий с вашей стороны. Прогуливаясь посреди массивных свай, коими было заполонено все пространство внутри храма, и, глазея на покрошившийся от времени кирпич, думаю, каждый из нас испытывал желание увидеть восстановленным и некогда рухнувший купол и колокольню с загадочными нишами в стенах.

Объявив, что перекусывать мы будем в Тоузакова, мне удалось придать моим соратникам необычайный энтузиазм и прилив сил - они сразу с готовностью откликнулись на призыв катить дальше и, засняв на прощание спесивого вида гусей, решивших посмотреть на чужаков близ их родного пруда, ринулись далее, прикидывая где наш заветный поворот. Судя по моей карте, дорога в заброшенную деревню вела одна и, как мне казалось, проехать мимо будет невозможно. Жпс Хмана утверждал примерно то же самое. Между тем, заросли кукурузы сменились черным полем,
с низкорослыми восходами какой-то зелени, и уже можно было разглядеть верхушку куполов церкви, однако как к ней попасть было не очень понятно. Всматриваясь в извилистые грунтовые тропы, идущие примерно в ту же сторону, поневоле приходилось завидовать парящим над полем в поисках снеди ястребов, время от времени кидающихся за добычей, которой тут, видимо, хватало - некоторым полевкам непременно надо было проскользнуть у нас под колесами.

Убедившись, что утоптанная техникой колея и не думает разворачиваться в нужном нам направлении, мы, спешившись, двинулись к урочищу, ориентируясь на темные луковки выглядывающие из-за распаханного холма. Честно говоря, хотелось верить, что мы поспешили свернуть и впереди увидим искомую дорогу - от асфальта мы удалились
уже на приличное расстояние.
Тоузаковская церковь – пожалуй, понравилась мне больше всего увиденного в этот день. Несмотря на заброшенность и полустертые фрески на стенах, местами испещренные процарапанными признаниями любви; несмотря на покореженный ржавеющий крест, в котором ныне ютились осы, обрушившийся вместе с одной из маковок и кем-то бережно прислоненный к стене у входа; несмотря на тонкие березки, так стремящиеся к Солнцу, что нашли в себе силы прорасти на ветхой крыше храма; несмотря на все это, какое-то благородство излучали алеющие стены, изящная строгость сквозила в плавных линиях стен, выложенных из грубого кирпича. И все это на фоне некогда ухоженного палисадника, ныне заполоненного сорной травой, из которой, то тут, то там выглядывали покосившиеся столбы ограды. Поблизости, в опустевшем овраге, вероятно, некогда протекал ручей, на который выходили южные ворота церкви, за которым вздымались холмы, уводящие взгляд куда-то к горизонту...

После краткой трапезы я честно облазил все прибрежные кусты, в надежде увидеть приемлемый путь, но лишь стал счастливым обладателем широкого ассортимента всяческих колючек на своей одежке. Хман обратил наше внимание на копны сена, сложенные чуть поодаль от церкви, на другом краю косогора, однако лезть туда, не зная наверняка, что дорога там есть мы не рискнули, возвращаться тем же путем мне показалось скучно и мы снова решили срезать - поперек поля, навстречу столбам с проводами, выстроившимся вблизи от дороги. Некоторое время мы даже пытались ехать, направляя вел в колею, оставленную какой то машиной. На месте бывшего села, посреди распаханной земли, беспорядочно валялись остатки нехитрого скарба тамошних жителей - погнутый штык лопаты, осколки стекла, ошметки кирзового сапога. Какой либо дороги к церкви больше нет – очевидно, ее вспахали вместе с селом и, чтобы взглянуть на нее, теперь придется тропить путь через поля. Зрелище того стоит.

Надо признать, что наши хитрые маневры посреди поля, призванные срезать путь и не возвращаться на грунтовку вполне приемлемого качества, привели к тому, что мы весь путь проделали почти параллельно ей, и, в конце концов, уже перед самой твердью асфальта заметили этот досадный факт.

А с шоссе уже была приметна Елховка, потому, наскоро отдышавшись, мы поспешно двинулись, радостно отмечая, как выгодно отличается аккуратно уложенная смесь битума с гравием от добротного чернозема, покореженного тракторным плугом.

С первого взгляда было заметно, что церковь переживает свои не самые лучшие времена - покосившиеся кресты, служащие насестом для сварливо гомонящей вороньей стаи, полураспахнутые створки врат, ощерившиеся бессильно свесившейся железной щеколдой. Двухдюймовые доски, оставшиеся на полу, усыпляли бдительность своей надежностью - стоило ГошеГТ ступить на одну из них, как она коварно провалилась, что не особо прибавило ему душевного спокойствия. Пока мы снимали те самые два апсида, с полей вышла пожилая женщина с махоньким псом. Оба они не часто встречали туристов и были удивлены и заинтригованы, что же мы нашли в их полупустом селе, но, несмотря на радушное приглашение отведать чая, мы ринулись дальше - чем больше я смотрел на часы, тем больше начинал приходить к мысли,
что мы несколько отстаем от запланированного графика. Впрочем, это не помешало нам, используя весь арсенал запасливо Хутча, поглазеть на застывшую вдалеке среди полей церквушку села Луканово. Бинокль советского образца меня не очень удивил, но вот в подзорную трубу до этого случая смотреть не приходилось.

Дорога к Кардавилю вела нас по изумрудным холмам с шикарными спусками, на которых легко и непринужденно удавалось разогнаться до 65 км\ч и только повороты, вкупе с вставшими на дыбы колеями от тракторов заставляли сбавлять скорость. Миновав карьер, в котором толи добывается, толи раскалывается щебень, мы заехали в пустынную деревню. Издали, я даже не признал в жалком прямоугольном каменном огрызке, останки церкви, лишь подъехав поближе и заглянув внутрь можно было увидеть и рельефные наличники из красного кирпича, и деревянную рамку, от иконостаса. Рядом со входом лежат несколько массивных каменных плит, под которыми покоятся те, кому некогда принадлежали эти места. Из колонки там бьет чудесная на вкус вода, коей я и ГошаГТ не преминули напиться и заполнить уже порядком опустевшие бутылки.

Понетаевку я себе представлял по другому. Да, в массивных строениях с ажурными украшениями из камня еще проглядывало былое благолепие, и мы, поначалу, даже спешились и
нацепили поверх велошорт, длинные трико, дабы не смущать монахов своим спортивным одеянием, но таблички с номерами корпусов на зданиях некогда святой обители и множество одинаково подстриженных женщин, своеобразного, довольно специфичного вида, навели нас на мысль, что ныне тут держат душевнобольных. Наскоро закупившись в магазине, я с ужасом обратил внимание на часы - по моему первоначальному, радужному замыслу мы должны были покинуть это место уже пару часов назад. Шансы успеть посмотреть этим же днем Дивеево стремительно таяли.

15 км до Рогожек мы пролетели выстроившись в колонну и, несмотря на некоторые подъемы, старались держать скорость за 25, тщетно надеясь обогнать время. От усадьбы Карамзина, к сожалению, осталось единственное здание, близ которого бдительный пес без стеснения говорил всем нежданным гостям, все, что он о них думает. Прогулявшись по одичалой аллее до больницы, переоборудованной под церковь я, по дороге назад, встретился с Хманом, который явно отыскал где-то шикарные заросли репейника и вволю по ним полазил.

Мы уже практически двинулись на поиски памятника Карамзину, который по сведениям, почерпнутым от местного жителя находился поблизости, но отсутствие былой резвости в моем веле, заставило меня обратить внимание на полностью спустившее заднее колесо.
Перво-наперво, ретиво взявшись за его откручивание, я окончательно вывернул гайку и какая-то пружинка, бывшая обычно меж осью колеса и прилегающим к ней пером, с победным треньканьем ускакала куда-то в траву. Гайку заприметил зоркий глаз МишаСива, но поиск пружинки так и не увенчался успехом. В покрыхе следов чего-то колюще-режущего обнаружить не удалось, а сама камера вроде бы и накачивалась, но стоило на нее нажать, как она начинала жалобно свиристеть откуда-то в области ниппеля.
Разбираться с причиной не было ни настроения, ни времени, поэтому я вставил камеру, предложенную Хутчем, так как за своей надо было лезть вглубь прикрученного к багажнику рюкзака. Мой качок упорно не хотел накачивать чужую камеру, поэтому мне пришлось осваивать качок Игоря, что учитывая специфику переходника к нипелю, упор качка в землю и его малые размеры делал процесс накачивания весьма двусмысленным при взгляде со стороны – во всяком случае, проезжающие мимо машины со сладким ужасом притормаживали, дабы рассмотреть чем же это я таким занимаюсь.

Сделав несколько снимков стелы Карамзину, мы завернули в тупик, близ Большего Макателея, из которого нас любезно вывел, подсказав кратчайший путь, тамошний житель. Он, правда, обмолвился, что дорога там не очень – однако, на самом деле, нас ожидала весьма приличная грунтовка с отдельными вкраплениями асфальта. Порой из кустов с недовольным квохтаньем выпархивали неведомые нам птахи и, тяжело хлопая крыльями, нехотя улетающие прочь от беспокойных мест.

На одном из перепутий Вова, верой и правдой показывающий нам путь всю дорогу и тактично разворачивающий меня оттуда, куда я поехал, в правильную сторону, направился
в поисках места для ночлега группы Парамона, мы же неторопливо двинулись в Кременки, где пришлось сделать незапланированную остановку из-за уважительной причины в виде все еще работающего в это время, сельского магазина. Там-то и выяснилось, что солонку забыл не только я, но и все прочие участники. В то время, как я шокировал местных жителем своим обтягивающим трико, заказывая килограмм соли, оба Игоря разговорились с неказистым мужичком, выказавшем
интерес к нашей компании - как оказалось он был хозяином этого магазина и в юности также увлекался велоспортом. Он был приятно удивлен, увидев, что и в наши дни данный вид проведения досуга притягивает к себе новых людей. От него от третьего я выслушал подробное описание дороги к источнику, но, не смотря на все объяснения, я чуть было не увел группу в лес. Вовремя заметил мои маневры бдительный мужичок, задумчиво курящий на крыльце ближайшего дома, посоветовавший проехать чуть дальше.

Съезд к роднику в сумерках, когда рытвины и колдобины на твердой как камень глине искусно прячутся за тенями, не самое простое занятие после доброй сотни пробега, но, не смотря на некоторую усталость и просыпающийся аппетит, ГошаГт нашел в себе силы искупаться, в то время пока я карабкался на холм, поглазеть на часовню, а Игорь Хутч и МишаСив без устали наполняли бутыли. Даже в это время туда продолжали приезжать верующие и мы искренне завидовали тому, как медленно, но верно их автомобили взбираются наверх к дороге.

Последнюю часть пути ехали мы при тусклом свете фонарей, ориентируясь на мерцающие посреди темноты соборы уже такого близкого Дивеево. Заехав в Осинки, мы задумались, как проехать на озеро. Подробных инструкций выложенных на сайте по его поиску никто не помнил. Где оно находится относительно деревни - мы не представляли. Залетный таксист, у которого Игорь пытался выпытать о ближайшем озере уклончиво ответил, что их тут полно. В результате так и пришлось залезть на нн.ру, отыскать свою тему и следуя тамошним рекомендациям свернуть в сторону лагеря.

В темноте идея искать грунтовку самостоятельно, при все нарастающем чувстве голода казалось мне не самой удачной, в связи с этим, мы, лихо, с юзом, притормозив у самых ворот базы отдыха, как бы между прочим, поинтересовались у курящих у входа работников нет ли тут поблизости пруда поживописнее. Приняв во внимание уже накрывшую нас темноту, они провели нас напрямую через лагерь.

Честно говоря, кабинка на пляже, рядом с местом стоянки несколько меня тревожила - на такой уровень цивилизации я не рассчитывал. Но продираться по извилистым лесными тропам, в потемках, не очень хотелось, поэтому мы решили остановиться на первой же ровной площадке. На стоянке Игори наскоро разбросали палатки, я прогулявшись по ближайшим кустам принес несколько приемлемых полешек, кои МишаСив, мучимый голодом принялся тут же подсовывать под расцветающие язычки пламени. Прикинув объем воды для готовки, МишаСив счел возможным выплеснуть добрую половину котелка в только было разгоревшийся костер, чем вызвал на себя резкую критику с нашей стороны и удвоил бдительность.

Напуганный картинами, рисуемыми мне Хутчем, как в неурочный час, грабители прокрадутся к оставленным без присмотра, на улице, велам, сцепленным жалкими шнурками и тайно умыкнут их, оставив нас без коней, я так-таки не поленился извлечь свою палатку, дабы сокрыть там свое транспортное средство. Классический брезентовый "домик" в силу лености и отсутствия шестов искусно растянутый меж парой березок,
в сравнении с цветастыми зализанными раскоряченными кляксами моих сотоварищей смотрелся несколько архаично, зато в него без лишних телодвижений влез вел, и оставалось достаточно места, дабы впихнуть целиком разложенную 2-х местную палатку ГошиГт.

Раскидывая макароны, щедро сбавленные тушенкой по тарелкам, мы выяснили, что все-таки умудрились слегка утомить Игоря темпом передвижения и за сытной трапезой принялись наперебой советовать ему, как поскорее избавиться от усталости. Наши поучения были столь интересны, что он даже слегка вздремнул на пенке рядом с костром, пока мы с Хутчем старательно освобождали котелок от остатков пиршества, под аккомпанемент несвязных рассказов МишиСива, о своих былых злоключениях в горах.

Кто-то задумчиво цвиркал на ближних ветках, луна с трудом продираясь через деревья серебрила отдельные листочки, а в матовой, неподвижной глади пруда что-то высматривали любопытные звездочки. Вытряхнув наиболее нахально, с вызовом, шевелящих усами жучков из палатки, я наказал будильнику поднять нас в 8, в тщетной надежде немного выспаться и, несмотря на прогнозы скептиков, успеть поглазеть на все-все-все...

Первый подвиг я совершил едва поднялся - с сочувствием относясь к застывшими истуканами рыбаками, я сдерживал свои эмоции, пока меееедленно заходил в озеро. В тот ранний чай я еще думал, что сумею воскресным днем, без промедления, окунуться в Дивеевском источнике... Когда я вылез из воды, от меня аж исходил пар и очень тянуло к теплому костру, на котором уже что-то кашеварил МишаСив. Вдохновившись моим безумным примером (и вероятно так же наивно полагая, что мы успеем занырнуть в святой ключ) оба Игоря, тяжко повздыхав, потопали к пляжу...

После скорого завтрака и медленных сборов мы лихо срезали по петляющей рядом с озером тропинке, и выехали на асфальтовую дорогу, с которой, в сторону становящихся все ближе куполов соборов, шла в меру укатанная грунтовка, на которую мы и не преминули свернуть, чтобы не делать круг через Осиновку. Пока Хутч всласть фоткал дальние планы, я, только было разогнавшись со склона, обратил внимание что меня ощутимо несет влево - колобок рвался прочь из цепких пут собачьего поводка, уже слетев с багажника. Хотелось уже поскорее начать осмотр монастыря, потому, всю оставшуюся дорогу я, время от времени, поправлял его, не тратя времени на более вдумчивое прикручивание.

За очередным изгибом дороги, из-за маленьких серых домиков, он неожиданно показался нам во всей красе - ослепляющие солнечными бликами купола, безукоризненно белые стены и совсем рядом простенькая деревянная купальня с аккуратно выстроившейся очередью паломников. Подойдя чуть ближе и невольно скашивая глаза на лотки, пестрящие сувенирами, я вынужден был признать, что окунуться у нас не получится (в то время я все еще хотел добраться до Балахонинской пещеры).

В монастыре мы были приятно удивлены наличием охраняемой велостоянки и, позабыв про усталость и предстоящие километры пути, начали осматривать главную цель нашего путешествия. То ли мы попали в самый час пик, то ли там всегда людно, но чтобы успеть сделать удачный кадр без портящей всю композицию фигуры, приходилось долго отлавливать удачный момент. Поэтому, несмотря на то, что мы начали осмотр все вместе, с обхода канавки, той самой, которую по преданиям в судный день не дано преодолеть антихристу, вскоре мы разделились.

Канавка представляла собой узкую, глубокую яму вокруг насыпи, чьи стены были укреплены чем то, напоминающим сетку рабицу, которую искусно прикрывала трава. Рядом с ней были разбиты цветники. Особо мне запомнилась лужайка, на которой толкаясь тянулась к солнцу стайка маленьких подсолнухов и две грядки красно-синих цветов,
Которые, словно две столкнувшихся волны, смешивались друг с другом, образуя причудливые, витиеватые узоры, струящиеся по небольшим пригоркам вдоль всего пути верующих.

Преображенский собор, не смотря на свои впечатляющие размеры, казался легким и воздушным. Я некоторое время упорно искал точку, с которой можно было бы заснять его так, чтобы передать лучистую бледность камня, весомость надувшихся апсидов, выпирающих навстречу потоку маленьких человечков, задирающих голову, чтобы увидеть сияние крестов на фоне лениво ползающих по небу облаков. Внутри царила торжественная тишина, нарушаемая тихим шепотом молитв. На каждой колоне висело несколько икон, с которых святые вопрошающе и, кажется, немного с укоризной, оглядывали вошедших, а чуть выше, все стены были расписаны красочными фресками, с ангелами и зарисовками райского бытия - я не знаю сколько времени я там бродил, практически не отрывая глаз от свода.

Троицкий собор был к моему неудовольствию закрыт на уборку, поэтому я, поглазев на расписные створки его дверей и поразившись длиннющей очереди стоящих с именами усопших для поминания, подошел к могилкам настоятелей монастыря, которые даже после земной смерти неустанно помогали верующим.

Пройдя под громадой колокольни, я вышел к Казанской церкви, у которой не сразу сообразил, где вход, но все же справился с собой и, проследив за одной из групп сопровождаемых гидом, вышел к невысокому крыльцу. Написанные прямо на стене святые при свете свечей казались живыми, я искренне пытался читать подписи на кириллице, но удавалось это не всегда.

Размышляя, удастся ли мне заглянуть в Троицкий собор и сколько же там продлится уборка, я задумчиво пялился на колокольню. Слегка оглушенный от впечатлений, я не сразу обратил внимание, что до меня пытается дозвониться Хутч - оголодалая группа, собравшись у велов, алчущими взорами пронзала скромную вывеску «Трапезная». К сожалению, опомнились мы слишком поздно и широким ассортиментом нас там порадовать уже никто не мог, зато сердобольные прохожие посоветовали перейти дорогу - там было кафе, в котором нам удалось перехватить тарелку щей и магазинчик, в котором мы не преминули обзавестись сухпаем на дорогу. Часы показывали четверть четвертого. Балахонинская пещера неотвратимо вычеркивалась из моих планов на тот день.

На выезде из города мы сделали короткий привал, где еще разок перекусили сами, угостили заинтересовавшуюся нами собаку ватрушками и, между делом, сообща, пришли к выводу, что испытать бахилы Хутча в пещере придется в другой раз, ибо в наши планы ни отъезд из Арзамаса в 4 утра, ни путешествия от Балахонихи до Арзамаса в потемках не входило. При этом, казалось что у нас остается масса времени и можно ехать не спеша, вволю любуясь и фотографируя все, заслуживающее нашего внимания по пути.

Оглядев церковь Николая Чудотворца, мы жадно зыркали по сторонам, стараясь, чтобы эти залитые солнцем луга подольше оставались в памяти. Завидев еще одну церквушку, возвышавшуюся посреди раскинувшегося на дальних от дороги холмах поселка, я без сомнений свернул - жалко было пропустить такой хороший снимок. Но стоило только
Хутчу спрятать фотоаппарат, как МишаСив с победным видом указал на мое заднее колесо, снова безжизненно стоящее на ободе.

Поначалу я матерился довольно сдержано, и, отыскав в камере дырку, попытался найти ее причину, путем ощупывания покрышки, но это получилось только у Хутча и то со второго раза. Мелкий кусочек стекла, поначалу крошился в ответ на попытки вытащить его, но, изловчившись, Игорю удалось удалить его прочь.
Предложенная ГошейГТ камера оказалась дырявой, что мы заметили только после того, как я ее запихнул в колесо и каждый из нас продемонстрировал свои навыки обращения с качком. Тут мое мироощущение резко испортилось, так как было необходимо, из добротно привязанного рюкзака, вытащить мою запаску. Часы показывали шестой час. Шансы похвастать нашей поездкой перед группой Парамона (а тем более успеть на их экскурсию по Арзамасу, на что я втайне рассчитывал) стремительно приближались к нулю.

Решив, что промедление смерти подобно, мы вдарили по педалям, но, не смотря на довольно приличный темп, на поезд, увозивший компанию путешествовавших по грунтам, мы не успели. Заезжая в Выездное, я сбавил темп, не в силах отказать себе в удовольствии полюбоваться на стоящие там храмы, словно позирующим на фоне заходящего солнца. Поджидая своих спутников близ указателя, гласящего, что предо мною Арзамас, во время телефонной беседы с Алексеем, который до последнего верил
в нас и даже занимал места в вагоне, я выяснил, что казанский экспресс уезжает в 20.58.

Казалось бы времени у нас было предостаточно - в полвосьмого мы уже вместе неспешно покатили к вокзалу, однако здесь вновь сыграло свою роль мое незнание местности. Заприметив на плане города отметку о станции Арзамас, я как то не принял во внимание то, что в противоположном конце схемы была еще одна такая же. В результате наша стройная колона, пыхтя, продефилировала по центру города, после чего свернула куда то в закоулки, где догнавший меня Хутч, вкрадчиво поинтересовался уверен ли я, что казанский экспресс останавливается именно на 1 станции. Тогда я и открыл для себя что их там две. Слабая, дряхленькая надежда на то, что интуиция меня не подвела, разрушилась при виде здания вокзала - приезжали мы явно не туда. На часах было уже восемь. Мое мироощущение вновь резко помрачнело. Спрашивая у каждого встречного кратчайший путь к станции и включив фонари, мы упорно следовали многочисленным изгибам дороги. Не очень представляя себе размеры Арзамаса я гнал от себя мысль о том, как четверо отважных велосипедистов кутаются в спальники, ютясь на жестких сиденьях зала ожидания и коротая время до утра.

Вопреки моим страхам, мы, все в мыле, успели на вокзал за полчаса до отправления поезда и даже успели насладиться нервозной обстановкой очереди, пытаясь в единственном работающем поблизости ларьке обзавестись пончиками и соком. Для заключительной разминки мы увлеченно пометались по платформам, гадая, где же нас подберет уже давно мчащий экспресс: сначала, в ответ на наш вопрос об электричке с Казани, две сизые барышни уютно сидевшие с пивом на дальней платформе, выразили непонимание о чем вообще идет речь, после чего, вернувшись на ближнюю, мы услышали что, мол, да скорее всего действительно на дальней, но надежнее послушать тетеньку со звонким голосом из громкоговорителя. И лишь залетев в полупустой вагон я, наконец, почувствовал что да, мы это сделали. Вот только Троицкий собор так и остался недосмотренным, да и искупаться мне так и не удалось – по-моему чудесный повод вернуться. :)

• тихие асфальтовые тропы
• при виде первой церкви в Архангельском
• вид на Архангельское с холма близ Кипячего ключа
• живность в цветнике рядом с Кипячим ключом
• мы решили срезать
• Шатки, мемориал Тани Савичевой
• Хирино, самая древняя церковь в районе
• тут мы снова решили срезать
• церковь в Тоузаково
• видете там мааахонькие точки? это они гуляют по вспаханному полю и матеряцо от удовольствия
• те самые выдающиеся два апсида у церкви в Елховке
• грунтовка меж холмов по пути в Кардавиль
• остатки церкви в Кардавиле
• Понетаевка
• Рогожка, стела Карамзина
• Кременки, церковь
• часовня на Явленном роднике
• двухместная палатка старой школы
• Дивеево, мы на подъезде
• родник в Дивеево
• Преображенский собор
• Троицкий собор
• Колокольня
• вид на оба собора
• крест близ канавки
• Канавка